НУ, ЗДРАВСТВУЙ, ПИТЕР!

НУ, ЗДРАВСТВУЙ, ПИТЕР! | НОВЫЙ 2012 ГОД

Нет на свете иного города, который был бы, как лакмусовая бумажка, предельно честным, откровенным. Да, он суров, да, проверит на прочность, но никогда не обманет и не даст призрачных надежд – прямой, конкретный и величественный, как настоящий мужчина. Здесь я однажды стала невестой, здесь я однажды потеряла семью. Так вот и сложилось, что стал этот город свидетелем моей жизни. Постараюсь рассказать о том, как все начиналось, а было это в конце далекого 2011 года.

МОСКВА - ПИТЕР

Как приятно возвращаться к старым, давно забытым вещам, например, плацкартным поездам. Казалось бы, что в них удобного? Но всё-таки столько воспоминаний родом из детства. Ночной поезд был забит под завязку: люди спешили домой или в гости к сказке – в Санкт-Петербург, который по случаю новогодних торжеств, вероятно, по-особому украшен. Находясь в особом настроении, в предвкушении, на исходе 30 декабря 2011 года мы сели в переполненный поезд, тот, что отправляется в час ночи с Ленинградского вокзала Москвы и прибывает утром на Московский вокзал северного города-героя.

Весь путь мы спали: трудовой год официально завершился, разом навалилась усталость и тяжесть всех прожитых дней. Не было привычных плацкартных посиделок допоздна, во время которых обмениваешься с соседями последними новостями или, быть может, личным и сокровенным, поедаешь заготовленную снедь, выпиваешь, а потом неожиданно ловишь в окошке полную луну или даже рассветное солнце. Люди были настолько усталыми, что едва коснувшись полок, сразу же проваливались в мертвецкий сон. Единственный нюанс, который выдавал приближение праздника, – особый запах, который стоял в вагоне, – его не назовешь приятным – запах перегара и алкоголя, смешанный с ароматами мандаринов и туалетных комнат.

Мы открыли тяжелые веки вынужденно, когда за окошком мелькали пригороды Петербурга, а сонные проводницы требовали постельное белье. То была наша первая совместная поездка за пределы Москвы в статусе пары – я и С. Мы забронировали номер в захудалом отеле около метро Владимирская: крайне популярное место, район по праву считается центральным – здесь есть все, кроме, разве что, тишины и покоя. Не успев отойти от теплого и вязкого сна, мы встретились: город буквально навалился громадной гранитной массой. Верно подмечено: Питер можно либо любить, либо ненавидеть, промежуточных чувств не предусмотрено. Пожалуй, это была любовь, причем строгая и неравная: он смотрел свысока, делая одолжение, мол, хорошо, проходи, будь гостем, но не забывай, что это ненадолго, пока мне не надоест. Ты мысленно соглашаешься, кивая: «Да-да, спасибо, я понимаю!» – но губы безмолвны, слова исчезли, застряли в горле, повисли на кончике языка.

Последний день года и никакого намека на солнце и снег, пасмурно и холодно. Мороз медленно, по миллиметру пробирался сквозь одежды, румянил лица прохожих на вокзале. Мы нырнули во внутренности одного из глубочайших метрополитена мира, попав в знакомую суету. Продирая глаза ото сна, мы впивались в петербургские лица, смотрели по сторонам, находя сто отличий от московского метро. Культурные! По ходу движения эскалатора проплывали социальные плакаты, призывающие беречь, уважать, сохранять. В вагонах практически отсутствовала коммерческая реклама, вместо нее милые плакаты, требующие выражаться грамотно: краткие экскурсы в русскую грамматику, историю, культуру. Выйдя на поверхность, мы попали в человеческий муравейник большого города, не удивительно, что нужный адрес никак не попадался на глаза. Растерянность усиливалась предчувствием приближающейся главной ночи, которую предстояло встретить в столь прекрасном месте.

ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

В отличие от Москвы, прохожие не отшатывались от потерявшегося туриста, лишь мило улыбались, хмурились, беспокоились, если не могли помочь. С их помощью мы нашли отель, который расположился в здании старинного дома. Это был довольно небольшой мини-отель, обосновавшийся в бывших коммунальных квартирах, переделанных в номера. Нам достался просторный, но холодный номер: двуспальная кровать, минимум мебели, а также балкон, который выходил на Владимирский проспект. Пожалуй, несомненным достоинством номера был этот балкон, которому в теплое время года цены не было: с его площадки можно наблюдать Питер утренний, дневной, закатный, полночный. Мы обратили внимание на высоченный потолок, благодаря которому комната получала невероятное количество света, воздуха и пространства, этакий признак возраста здания – сейчас так не строят. Вскоре нас сморил тяжелый сон, который поглотил все тяготы дороги и буйство первых впечатлений.

НОВЫЙ 2012 ГОД

Едва проснувшись в пять вечера, закутав лица в шарфы, мы шмыгнули в город в поисках еды. В каждом городе найдутся местные заведения и гастрономические особенности: Москву можно назвать в этом отношении эклектичной, а вот Питер больше довлеет в сторону традиций, великой и славной истории некогда великой и славной страны. Сплошь и рядом заведения традиционной русской кухни, которые предлагают борщи, пельмени, вареники, блины, пироги и другие всевозможные гастрономические радости, подаваемые в столовых, блинных, пирожковых. Были еще и ноутбучные – но это заведения другого толка.

Удовлетворив плотские желания, мы, наконец, выбрались на главную достопримечательность города – Невский проспект, который к вечернему часу принарядился и смотрел весело: зажглись фонари и новогодняя световая инсталляция, превратив холодную улицу в пристанище уюта и гостеприимства. Сердце замирало от восторга: всего несколько новых шагов и очередная порция «ах» и «ох», встречаешь очередную удивительную красоту – здание, набережную, мост или улочку. Бросается в глаза гармония – все тесно сплетено меж собой, одно здание перетекает в следующее, цельность улиц, набережных, что образует законченную мысль, законченное произведение. Здесь нет дисгармонии и иррациональности, которые повсюду встречаются в Москве, вызывая всего лишь один риторический вопрос: «Зачем?!». Город предстает большим, монолитным организмом, который нельзя разделить на части. Вот как он изначально появился именно в таком виде, подвергнувшись бомбежкам, перестройкам, реставрациям и разрушениям, так и живет по сей день, отсылая в совершенно давние времена. Вдруг обнаруживаешь себя в Императорской России, связь времен теряется: поди разбери, какой сейчас век, кто нынче при власти.

Мы по Невскому проспекту дошли до Дворцовой площади, которая была довольно пустынной. Видимо, мы так привыкли к постоянным московским давкам, что здесь, в Петербурге, чувствовали себя вполне вольготно и даже свободно. Удивительно! Стрелки часов ползли к десяти вечера, а на улицах ни души. А как же традиция встречать Новый год под бой курантов около главной ёлки города? Именно таков был наш нехитрый план: на стрелке Васильевского острова местные власти обещали праздничный концерт и новогодний салют, а на здании биржи – световую инсталляцию. Возможно, людей пугал мороз: из-за сырости и близости моря холод ощущался особенно остро, он пронизывал тело, казалось, проникал даже сквозь кости мелкими острыми иголками. Мы периодически заходили во всевозможные столовые, большие и малые, чтобы погреться, набраться сил и тепла для дальнейшего броска. В заведениях тоже было пустынно. Видимо, люди в целом поменялись: нынче праздники более привычно проводить дома или, в лучшем случае, в гостях.

Около одиннадцати вечера мы вернулись на Васильевский остров, но ситуация практически не изменилась: кое-где встречалась полиция, но ни единого намёка на концерт. За то время, что мы ходили по Дворцовой площади в ожидании праздника, стало очевидно, как сильно изменилась страна, казавшаяся родной и знакомой с самого детства: ни одного славянского лица, не слышно смеха, хлопушек. Куда же делась традиция массовых гуляний, шумных походов по гостям, которые, по сути, были перетеканием людской массы из одного дома в другой всю ночь напролет?

В грустных размышлениях мы застали начало весьма скромного по меркам столицы концерта. Возможно, мы просто избалованные Москвой люди, которые требовали не по возможностям. На сцене происходили передвижения, сменялись лица и декорации, на здании биржи появлялись лазерные проекции, рисующие радостные новогодние картины, но холод вводил в состояние отупения и безразличия, навевая мысли о тепле и сне. Наконец, начался праздничный отсчет времени: кто-то откупоривал шампанское, кто-то делал праздничное селфи, кто-то пьяным голосом выкрикивал крамольные поздравления, а мы с С. замерли: вершилась очередная страница истории – нашей истории и истории страны.

Площадь наполнилась праздничными криками и поздравлениями, мы также принялись поздравлять друг друга, не скрывая некоторого смущения и улыбок. Кажется, С. что-то заготовил: полез во внутренний карман куртки, замешкался, а потом вдруг извлёк из него маленькую коробочку, при виде которой у меня оборвалось сердце. Не может быть, неужели сейчас?! Почему сейчас, зачем сейчас?! Очевидно, это было кольцо, которое С. решил преподнести в новогоднюю ночь: сложно сказать, как он пришел к такому решению, какими путями шел к нему! Мы знали друг друга по-настоящему не так долго, неужели все стало вдруг настолько серьезным? Пока отчаянно гремели салюты в морозном небе, я ловила безмолвными губами воздух, пытаясь подобрать слова:

– Мы, наверное, торопимся! Всего пару месяцев назад мы стали жить вместе, а сейчас ты хочешь слышать что-то определенное? Это невозможно. Я ни в коем случае не отказываюсь, но и не говорю окончательное «да», и решительное «нет» тоже. Конечно, я возьму кольцо, чтобы, когда придёт время, сказать тебе самое главное!

Немыслимо! Обычно в такие моменты девушка испытывает радость – вот оно, долгожданное событие! А я… Я не была готова к принятию столь важного решения, прошло ничтожно мало времени с момента расставания с другим важным человеком. Все было ещё так живо и болезненно, и эта новогодняя ночь, кольцо – как прикосновения к горячей ране, когда хочется отдернуть руку и вскрикнуть. Жесткое несоответствие внутреннего состояния моменту: как можно строить новое, не расставшись с прошлым окончательно? Любое неосторожное слово или воспоминание вновь и вновь тревожило, причиняя боль. Даже в новогоднюю ночь, стоя рядом с С. под бой курантов, я мысленно думала о другом человеке: как он там без меня?

С. был растерян, явно ожидая другой реакции. Он все же понимал, что это действительно поспешные действия. Да, эффектные, красивые и романтичные. Это не был отказ, я взывала к его здравомыслию. В смущении и молчании мы немного потоптались на площади, затем побрели в сторону отеля, не чувствуя рук и ног. Периодически попадались забавные люди, которые поздравляли, веселились и улыбались. Пожалуй, они выглядели очень живо и радостно, на наших же лицах ни намека на улыбку. Казалось, кто-то выпил всю жизненную энергию и соки, остались лишь физические оболочки, повторяющие простые движения.

УТРО НОВОГО 2012 ГОДА

Утром нового года мы едва могли продрать глаза, но будильник звонил неумолимо. Уже вечером нас ждал обратный поезд, суливший возвращение в Москву. Денек выдался менее морозным, наполненным солнцем, от которого искрился снег и воздух. Мы посетили Петропавловскую крепость, покружили по центру, изрядно замерзнув и устав. Выбравшись утром в город, мы обнаружили абсолютную пустоту и тишину. Кроме нас не было ни одного дурачка, который бы в столь ранний час вылез на улицу из теплого помещения.

Город напоминал кадры из фильмов-катастроф: заходи в любой дом и оставайся навсегда. Только после обеда город стал оживать, наполняться людьми, которые продолжали праздновать, а к вечеру окончательно проснулся: тут и там взрывали петарды, пускали салюты, виднелись бенгальские огоньки. Невский проспект снова зажег праздничные огни, город погрузился в веселье. Пришло время прервать праздник и вернуться обратно в Москву. Разумеется, Москва прекрасна и горячо любима, но совершенно иной, другой любовью. Мое первое знакомство с Питером было довольно поверхностным и мимолётным, но уже тогда я поняла, сколь он близок мне. В будущем мы вернёмся сюда неоднократно, когда будет и тепло, и холодно, когда будет дождь и нестерпимое солнце, когда ветер будет гнать волну с Балтийского моря. Мы знали, что связаны этим городом, обручены им: здесь я стала невестой С.